Когда-то я хотела попасть на вскрытие человека, но прошляпила нужный семестр медвуза. В белом чужом халате не по плечу, на каблуках – хотела понравиться тому мальчику, который меня провел, - проникла в анатомический зал.
В углу стоял оранжевый таз под клеенкой. Внутри полоскалась вся система человеческого жизнеобеспечения. И – одна восьмая какого-то мужчины.
Ну вот представьте, если человека, как торт, разрезать. Половина головы, полшеи, ключица, плечо. Я водила пальцами по губам, открывала веко, трогала изнанку черепа. Пахло формалином. Я думала – как грустно, что максимально возможная близость происходит в таких обстоятельствах.
Моя жизнь состоит из прыжков через пропасть между людьми. Слова, зависимости, секс – какая разница? Так сложилось, что переспать часто проще, чем попросить обнять. Так сложилось, что трахаться менее страшно, чем по кому-то скучать.
И здесь скрыт большой такой…скажем, обман. Во влаге и стонах, в огне и пульсе как таковых близости нет. Это яростная гонка двух одиночеств, когда кожей хочешь врасти, пустить корни, сожрать до ногтей – а пустота не проходит. Не помогут ни боль, ни веревки. Хоть зубами ты любимого раздери – в конце только стол, формалин, посеревший глаз.
И однажды ты замечаешь себя, без одежды, но с головы до пяток в чем-то. Вокруг – никого, впереди та же самая пропасть. А на той стороне кто-то бродит по полю, чихает, ругается на одуванчики и жару.
Ты улыбаешься и садишься наблюдать, как этот кто-то ищет в сумке лекарство от насморка.
